Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Марк?.. - не веря своим глазам, с порога хрипло проговорил Гоцман.

Арсенин остановился в дверях за его спиной, широко улыбаясь. Марк неторопливо обернулся. Его выбритая наголо голова была перевязана. А глаза из отстраненных и далеких стали совсем другими - теплыми, прежними. Как в те времена, когда они с Давидом были закадычными дружками, молодыми и беспечными…

- А, Д-дава, - слегка заикаясь, проговорил он своим сильным добрым голосом и, осторожно высвободившись из объятий Гали, пошел, прихрамывая, к другу. - Здравствуй, Д-дава. Я очень соскучился п-по т-тебе…

Мужчины стиснули друг друга в объятиях. Галя вытерла счастливые слезы. Да и у Гоцмана глаза были на мокром месте… Он звучно похлопал Марка по спине.

- Говорит! Говорит, а!.. - Радостно улыбаясь, он разглядывал друга, словно видел его впервые. - Нет, Галь, ты глянь, а?! Ведь говорит же, чертяка…

- Говорю, г-говорю, - с неожиданным раздражением кивнул Марк и, отпихнув от себя Гоцмана, начал кружить по комнате. - Г-говорю я! И д-дальше что? Что д-дальше, Д-дава?.. Д-да не смотри ты так на меня - н-нормальный я, н-н-нормальный…

- А-а, - чуть успокаиваясь, протянул Гоцман, - так тебя выписали?

- Н-нет, я с-сбежал… Да здоровый я, здоровый!.. Н-на мне же все, как на собаке… Т-тем б-более, что операцию д-делал лучший хирург г-госпиталя. А г-где Фима? - неожиданно спросил Марк.

От этого вопроса Гоцман вздрогнул. Отвел глаза, сглотнул.

- Фимы… нет.

- Я знал… - Марк кивнул неожиданно спокойно, да что там - пугающе спокойно. - Я т-так и знал… Убили… П-понимаешь? Я это знал…

Гоцман, ничего не понимая, быстро обменялся взглядом с Галей. У нее на миг затуманилось лицо, она стала прежней - уставшей, ссутулившейся, вечно плачущей…