Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Та не смешите меня, доктор, - наконец обронил он. - Вас зовут?..

- Андрей Викторович. Арсенин Андрей Викторович…

- Вы, Андрей Викторович, человек новый. Еще не врубаетесь…

- Я врубаюсь, - покачал головой врач. - Но сердце-то - одно…

- Шо предлагаете? - деловито поинтересовался Гоцман и быстро добавил: - Только без больнички.

Арсенин со вздохом посмотрел на пациента.

- Изюм, курага, молоко - чем больше, тем лучше. Если понервничали, походите… Просто походите. Вообще побольше гулять, поменьше волноваться. Должно помочь.

- Угу, - промычал Гоцман. - Особенно в засаде. Прихватило сердце - встал, походил и полегчало…

- В крайнем случае вдохните поглубже и держите воздух, сколько сможете. И так несколько раз… Это тоже помогает. Упражнение японских самураев.

Гоцман подозрительно покосился на него:

- Откуда знаете за самураев?

- В тридцать девятом - Халхин-Гол, - неохотно пояснил врач. - И до этого Дальний Восток. Кое-чему обучился.

Он взял тонкими пальцами запястье Гоцмана. Холодные руки, подумал тот. И пальцы такие… длинные. Как у артиста.

- Попробуйте сейчас задержать дыхание. Чистоту эксперимента едва не нарушил смеющийся Фима, с порога во всеуслышание сообщивший:

- Тетя Песя купила глоссика…

Арсенин бросил на Фиму молниеносный взгляд, отчего тот закончил фразу уже шепотом, по-прежнему давясь от смеха:

- …а в нем два солитера и полкило гвоздей…

Но Гоцман этого уже не слышал. От тонких пальцев врача шла по телу спасительная прохлада, от выдоха, казалось, потускнел свет под потолком, и Гоцман, ни о чем не помня, падал в долгожданный спокойный сон, от которого ему становилось легче, легче, легче…