Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- А ты сиди, босота! - оскалился Якименко. - Точи руки под кайло! Твой номер 59 дробь 4 - от десятки до высшей меры справедливости…

- Умри, нечестный мусор! - взвизгнул Сенька, поперхнувшись дымом. - Ты ж обещал до вышака не доводить! Мамой клялся при свидетеле…

- Я, Сеня, сирота, - печально сообщил Леха, вытирая о штаны пыльные руки. - И мама моя встретит тебя там… - поднял он глаза в небо, - хорошим дрыном. Не говоря за тех, кого ты грохнул! Так что мечтай за двадцать пять, как та ворона за голландский сыр…

- Ну, спи тогда спокойно, мусор, - процедил Сенька, не сводя с капитана ненавидящих глаз. - И жди, когда к тебе вернется Сеня Шалый…

Гоцман, не обращая внимания на эту театральную перепалку, оглядывался по сторонам. Интересно, где носит Фиму?.. Хотел подумать, а оказалось - произнес вслух.

- Та вон, - отозвался Якименко, тыча пальцем вбок. И верно, там, по развалинам, осторожно пробирались Фима и пацан-малолеток. - Малый здесь живет. Фима ему пачку махорки погрозил… Так он тут же вспомнил за военный грузовик. Говорил, ночью приехал та амбалы при погонах что-то там сгрузили - я не знаю. Пошли смотреть…

Подоспел запыхавшийся Фима. На его узком небритом лице струйки пота прочертили несколько извилистых дорожек. Тюбетейку он комкал в руках.

- Додя, там таки есть на шо взглянуть… Пацан бесцеремонно дернул его за рукав:

- Дядька, обещал пачку махорки? Так гони… Фима безропотно достал из кармана пачку, протянул пацану. Но тот не успел завладеть гонораром - Гоцман, мрачно глядя на Фиму, перехватил пачку на полпути.

- Э! - заныл пацан. - Уговор!..

- Додя, я так и так не курю, а мальцу обещал, - мило улыбнулся Фима.

Гоцман ядовито ухмыльнулся. Обливавшиеся потом милиционеры как раз выносили из Сенькиного схрона початый ящик махорки.