Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Вы, женщина, со страху обознались. То ж не я был…

Прежде чем Гоцман и Довжик успели что-то сделать, плачущая уборщица подскочила к Писке и плюнула ему в нагло усмехающуюся физиономию…

- Ну шо, сдадим его рабочим, Михал Михалыч?.. - Гоцман, закрыв дверь за уборщицей, обернулся к Довжику. - Те его отнянькают по полной… А мы потом скажем, що поздно приехали, а? На гвоздик по дороге колесом, к примеру, напоролись…

- Не по закону, Давид Маркович, - просипел с полу Писка и выплюнул выбитый зуб.

- Ты сюда гляди, мерзота!.. - Гоцман ткнул пальцем в сторону убитых. - И он еще тявкать будет за закон! Я ж тебя лично - таки лично - предупреждал: грызть буду вас, падаль! И ты ж там, у стенки, под пулеметом, не менее лично сказал: «Согласен»!

- Так сказали ж - вас убили, - пробубнил Писка, - а мы ж лично с вами договаривались… И я думал, шо раз вас нету…

- Рано ты меня похоронил! - рубанул воздух рукой Гоцман. - Я тебя сначала закопаю и кол осиновый вобью, шобы ты не вылез! Я, Писка, уволюсь из УТРО, а пистолет оставлю! И буду вас стрелять по одному или душить руками! Во как вы меня довели!..

Он яростно сгреб Писку за ворот, поднял его в воздух, словно щенка.

- У-у, мразь… - прошипел он. - Пожалели на тебя девять грамм в тридцать восьмом, а зря, зря…

- Давид Маркович! - умоляюще захрипел вор, мотая головой. - Не надо!

- Кто на кассу навел, тля?!!

- Грицук, он бензин сюда возит… Сукой буду, он…

Гоцман еще секунду бешено глядел в заплывшие от ударов глаза Писки. Довжик на всякий случай придержал руку Давида, тот, не глядя, зло дернул локтем. Наконец сильный кулак Гоцмана разжался, и Писка бесформенной грудой рухнул на пол, рядом с убитыми им людьми. Он и сам был похож сейчас на труп.