Юлиан Семенов «Тайна Кутузовского проспекта»
- Вроде конфекты, что ль? - спросила бабуля, разворачивая шоколадку; она отломила малюсенький кусочек, положила его под язык. Так тетя Феня пила чай вприкуску, вспомнил Костенко, только вместо шоколада были подушечки; сейчас днем с огнем не найдешь все скупают на самогон…
- Да, - ответил Костенко, - вроде сливочных конфет, очень полезно для сердца… Бабуль, а где Людина записная книжка?
- На столе, - ответила старушка. - Возле телефона.
- Не позволите взглянуть?
- Вы ж при чине… Глядите… Я власти покорная Только башмаки снимите, она за ковер боится..
Ни на столе возле телефона, ни в столе записной книжки не было.
- А косметичку она где держала? - поинтересовался Костенко. - В ванной?
- Там у нее всякие мыла, что пену дают и сосной воняют… Я-то в баню хожу, она меня не пущает, говорит, что..
Глинский настойчиво поинтересовался
- Что она говорит?
Костенко укоризненно глянул на него, спросил
- Как шоколадка, бабулечка?
- Страсть как скусная… Я уж ее приберегу…
- Пенсию вам сколько платят?
- Пятьдесять шесть… Спасибо родной партии и правительству… Раньше-то я сорок получала, ну а сейчас как сыр в масле катаюсь, и сметанки можно взять, и сливочек, яички теперь не битые беру… В капитализьме мрут старики с голоду, а мы старость чтим…
- Так вот о красках Людиных, - аккуратно повторил Костенко, - она их на столе держала?
- Нет, на трюме… Чтоб всю себя разглядывать… Особливо когда елочные украшения клеила…
- Какие еще елочные украшения? - не очень-то сдерживая раздражение, спросил Глинский…
