Юлиан Семенов «Тайна Кутузовского проспекта»
В доли секунды он вспомнил все свои наиболее серьезные мероприятия, а также общесоюзные операции, находившиеся - по уставу Управления - под его контролем.
Провалов нигде не было; связь отлажена отменно; случись что в стране, в самом дальнем регионе - сообщили бы немедленно; информация о загранпаспорте, завязанная на двух рукописях, - о них, мафиози, сидящих здесь, и о Зое (миллион зеленых, особенно если продать в Голливуд, как обещал Давыдов) - не могла к ним прийти, иначе бы не звали сюда; хотя почему? Когда он кончил свои разговоры с Зоей, сказал своим вскользь, не педалируя: «Старуха нас больше не интересует, пусть ею занимаются те, кто алчет снять бриллианты или всучить ей живопись, особенно ее интересует Де Вит»; а уж дальше - техника, не его забота; главное, что ее голос и его страницы надежно упрятаны, а то, что Пшенкин перелопачивает манускрипт, - так и он, Пшенкин, не вечен, пора закругляться. И деда Строилова, последнего свидетеля, нейтрализуют, наводка передана, верная наводка для шестерок: геройское золотишко, одна Звезда чего стоит, да и побрякушек с платиной штук пятнадцать, живые деньги. Нет, на меня выходов нет, я играл через седьмых лиц, поди докопайся… Даже если и прихватят фрайеров, они на того покажут, кто с ними повязан, а от того беса надо шесть адресов пройти, чтоб на моих парней выйти, хрена выкуси!
Тем не менее он ощущал себя сейчас так, как бывало порою в кабинете Рюмина или Абакумова: выдернут после бессонной ночи, допрос в пять часов закончил, потом на квартиру Киры махнул, или иностранки, балериночки нежной, выпил в сладость, оттуда домой, к постылой дуре Милке, а в десять звонят - «срочно к руководству», вот и трясешься, пока едешь на площадь: «Что случилось? С какого бока ударят?!»
Он никогда не мог забыть, как однажды Абакумов навалился медведем: «Хозяин требует Фёдорову! А она в несознанке! Не можешь сломать дуру?! Какой же из тебя мужик? Даю час на размышление. Не внесешь дельное предложение - сорву погоны».
