Юлиан Семенов «Тайна Кутузовского проспекта»
- Ну, вспоминай, - дружелюбно нажал Хренков; лицо непроницаемо, постоянно собрано, глаз не видно, скрывают дымчатые очки «ферарри» (говорят, в странах гниющего капитала такие двести зеленых стоят, страх подумать). - Выскобли себя. Во всем себе самому признайся, сразу гора с плеч свалится. Каждый человек таит в себе нечто такое, в чем ему страшно или стыдно признаться. Но это - дурь! От неуважения к себе такое проистекает, поверь… Помочь тебе? Задать вопросы? Подвести? Может, пьешь чрезмерно? Это убивает в человеке душу, невосполнимо… Похмельный человек, особенно если норовит вином успокоить страх, - находка для противника; такой и на язык невоздержан, и колется в первый же момент, и подозрителен сверх меры… Вчера где пил?
- У Коли.
- Он один был?
- Один, - очищаясь, с тянущейся готовностью, будто бы даже завороженно, рапортовал Варенов.
- Что пили?
- Коньяк.
- Где купил?
- В «Арагви».
- Когда?
- Позавчера.
- Как попал туда?
- Приехал поужинать.
- С кем?
- Один.
- Кто обслуживал?
- Баба. Новая, я ее не знаю.
- Какая из себя?
- Жирная.
- Сколько лет? Приметы?
- Лет сорока, блондинка, глаза черные, родинка на левой щеке.
- В каком зале сидел?
- В правом, слева от оркестра.
