Юлиан Семенов «Тайна Кутузовского проспекта»
- У него действительно довольно заметны резцы, - сказал Костенко. - Сколько ему тогда было лет?
- Запросите комитет, - посоветовал Строилов. - Я могу ответить довольно приблизительно… Лет двадцать семь, не больше…
- Значит, сейчас ему под семьдесят? - Костенко удивился. - Он выглядит значительно моложе… В каком он тогда был звании?
- Он допрашивал меня в штатском. Неудобно же бить, когда ты под погонами…
- Когда кончилась война - если он начал работу с вами в возрасте двадцати семи, - ему было двадцать четыре?
- Ну и что? Александр Исаевич Солженицын был капитаном, когда его схватили, и было ему тогда немногим больше двадцати…
Строилов-младший пришел с подносом, на котором стояли три чашечки кофе:
- Я уже запросил чекистов, - заметил он, - и мне объяснили, что после вывода из Политбюро Молотова и Кагановича с Маленковым было отдано устное распоряжение Никиты Сергеевича - «почистить архивы»… Иван Серов почистил довольно круто, особенно московские, львовские и киевские хранилища…
- Я обязан дать показания, Владислав Романович, - продолжал Строилов-старший. - Я - единственный свидетель зверств Сорокина… Остальные - ушли… А мне - восемьдесят девять, с вашего позволения.
- Надо позвонить в прокуратуру, - сказал Костенко.
- Но прокурор спросит, кто ознакомил меня с вашим фотороботом? Это же пока что хранится в вашем деле, следовательно, секретно. Вот почему я хотел, чтобы мы обсудили ситуацию вместе… У меня уже было три инфаркта… Зафиксированных…
- Если мы… Если вы, - Костенко обернулся к капитану, - обратитесь к начальству с просьбой опубликовать в газетах фоторобот? Пройдет?
