Юлиан Семенов «Тайна Кутузовского проспекта»
Именно он, Шинкин, продиктовал перед выходом Сорокина на волю адреса своих заместителей по «праву» и «бизнесу», подарил свою фотокарточку с безобидной надписью («это - пароль для них»); именно он снабдил его паспортом умершего Бренкова Эмиля Валерьевича - родственников не осталось, чистота, проверку на воле провели, документ вполне надежен, живи - не хочу!
Сорокин хохотнул:
- Меня «хреном» урки звали, хочу, чтоб в паспорте не «Бренков» был, а «Хренков».
- В Москве сделают, не штука… Сорокина похорони надежно, с этим именем тебе будет трудно, - тянешь хвост. С одним паспортом тебе, - если дело раскрутишь, - не управиться… И еще: тут, в округе, потрись, с немцами Поволжья дружбу наладь, пригодится, особенно баб ищи, всякое может случиться в жизни…
… Заметив, как лицо Сорокина свело нескрываемо-яростным презрением, когда тот заметил в пятой графе своей новой ксивы слово «еврей», Шинкин хохотнул:
- Привыкай, дзержинец-сталинист! У вашего Феликса Эдмундовича жена не русская была и не полька, да и бог ваш, Карла Марла, - не чуваш, а вы ему до сей поры поклоны лбом бьете… И запомни: не нация определяет человека, но - ум. Тебя не жид сажал, вы в ЧК всех жидов постреляли, но твой же русский собрат… И судил тебя русский… И били тебя смертным боем не жиды, а - твои, кровные… А не хочешь со мной дело иметь, брезгуешь, - других найду, вали отсюда, падла…
Простые эти слова поначалу ошеломили Сорокина своей чугунной, рвущей душу правдой; паспорт молча положил в карман, зная, что при освобождении шмона не будет, - давно расконвоирован, как и христопродавец этот долбанный…
