Юлиан Семенов «Тайна Кутузовского проспекта»
- На каком основании? Он едет к жене… Воссоединяется, так сказать… Да, вы идите, идите, я не держу вас… Вас люди ждут… Они ведь должны вас отвезти к нему? С третьего этажа прыгать высоко, да и не там вас кончат, а за городом, вы, возможно, знаете адрес, там и проткнут шилом…
- Погодите, пожалуйста, товарищ Костенко! Только не торопите меня! Я ничего не понимаю, мне нужно собраться, - Дэйвид снова закурил, поднял рюмку, расплескал водку - рука тряслась неуправляемо, да он и не скрывал этого, ужас был в глазах, ставших черными, оттого что зрачки расширились так, словно бы взрывались изнутри. - У вас ко мне, лично ко мне, есть претензии?
- Нет.
- Так чего же вы от меня хотите?
- Ничего.
- А зачем вы меня здесь встретили?! Зачем весь этот ужасный разговор? Я больной человек, у меня страшное давление… Почечное… Что мне теперь делать?
- Не знаю. Берите свой паспорт и отправляйтесь к вашим людям…
- Зачем вы меня пугали шилом?! Это ведь не шутка? Нет?
Костенко поднялся, достал из кармана фотографии, бросил их на стол:
- Это еще не все, Давыдов… Поглядите для начала эти, поймете, что я не пугал…
И неторопливо пошел из бара.
Дэйвид подвинул фотографии, стремительно просмотрел их: Сорокин во время пробежки, возле кратовской дачи, у телефона-автомата, рядом с «Волгой», на скамейке бульварного кольца - рядом с Никодимовой: она смотрит в сторону, он читает газету; стремительно перебрал нумерованные фото из уголовных дел: убитый Мишаня Ястреб, тело Людки на асфальте, укрытый простыней труп Бориса Буряцы, Зоя Фёдорова с простреленной головой…
- Погодите, - услыхал Костенко крик Дэйвида. - Подождите же! Скажите, что мне делать?!
Костенко неторопливо обернулся, мгновение смотрел на Дэйвида задумчиво, лицо свела гримаса боли, потом как-то досадливо махнул рукой:
- Верните фотографии… Если станете говорить правду, поможете себе… И нам… Разговор будет без протокола…
