Юлиан Семенов «Тайна Кутузовского проспекта»
Предъявив - по прошествии года - паспорт «заместителям» Шинкина, получил еще два паспорта и деньги на приобретение дома в Краснодарском крае и дачи в Малаховке (смеясь, называли ее «Мэйлаховка»). Положили оклад в тысячу рублей и поручили работу; так и начал он плести свою сеть боевиков, осведомителей, «разведку» и «контрразведку» подпольного синдиката, который производил люстры, колготки, водолазки, модельную обувь - миллионные доходы; государство в упор не видело, чего хочет народ, то есть рынок, а цеховики - видели, жили без шор, не старыми догмами, а извечным, непрерываемым делом.
Именно он, Хренков Эмиль Валерьевич, наладил первый контакт с Системой, зарядив тех, кто имел выходы на охрану права; именно он стал заниматься «кадровой политикой», способствуя проводке нужных людей в начальственные кабинеты министерств и комитетов.
Все шло, как шло; Шинкин, вернувшийся из лагеря, вновь поселился в Кратове, на даче (какая там дача, замок) тещи своей, Аграфены Тихоновны Загрядиной, дело расширил, Хренкову дал премию - двести пятьдесят тысяч и вторую степень инвалида Великой Отечественной; когда Шинкин пошел на риск и, используя хренковские связи, подал на индивидуальный автотуризм в Польшу и ГДР, Хренков впервые ощутил душное чувство обреченной зависти: страх перед площадью в нем был вечный, в могуществе конторы не сомневался, расколют.
Тогда-то и потянуло его в шик: приобщился к свету, начал обедать в «Национале», а ужинать в Доме кино, - воистину, «не говори, забыл он осторожность».
Там-то, в ресторане Дома кино, к нему за столик и подсела Зоя Фёдорова - чуть пьяненькая, глаза сужены тяжелой яростью:
- Ну, здравствуй, следователь! Давно я этой встречи ждала…
- Значит, гостья дорогая, раз уж так, то, попросту, по-русски, потанцуем?
