Юлиан Семенов «Тайна Кутузовского проспекта»
Костенко все же пересилил себя, набрал номер; все понял, услыхав женский голос: почему-то в доме, где случилась смерть, к телефону подходит именно женщина.
- Что? - спросил Костенко, ужасаясь нелепости своего вопроса. - Где Андрей Владимирович?
- Позвоните позже, - тихо ответила женщина, - он собирает отца…
- В госпиталь?
- Нет… Собирает… Одевает его… Владимир Иванович умер…
- Скажите, что Костенко звонил… Скажите… Я очень… Словом, скорблю… С ним я, скажите… Сердцем с ним… Я приеду…
Положив трубку, он явственно увидел лицо генерала, бездонные голубые глаза, скорбный рот с опущенными уголками и тщательно заштопанные рукава старенького свитера (а я даже не знаю, что случилось с женой капитана; почему развод; такой семейный человек; верно, «нежным дается печаль»; кто им стряпал, кто стирал; как поздно мы вспоминаем обо всех этих мелочах, которые и определяют жизнь). Именно эти заштопанные рукава, чиненая скатерть на столе и скрипучие кресла вспомнились сейчас ему особенно явственно; кто объяснит требовательную выборочность памяти?
Через «воки-токи» Костенко вызвал дежурного; тот словно бы понял, что интересует полковника.
- Никодимова и неизвестный с цветами стоят возле официальных делегаций…
- Хорошо… Пусть наша девушка попросит их срочно позвонить в Росконцерт… Дэйвида пригласите в депутатский, я туда подойду… Пусть товарищи смотрят за Никодимовой и ее спутником. После разговора с Росконцертом они будут с кем-то связываться, меня интересует этот номер… Никого из тех, чьи фото я показывал, в зале нет?
- Нет.
- А на стоянке?
- Тоже.
