Юлиан Семенов «Тайна Кутузовского проспекта»
- Это не просто анекдот, - заметил генерал. - Это притча, а в любой притче сокрыто Библейское. Слава Богу, мой отец был справным мужиком, церковной книге был прилежен, чему и нас, детей, наставлял… Андрюша, не сочти за труд, сделай кофе… Вы голодны, Владислав Романович?
- Нет, благодарю.
- Глядите, - генерал усмехнулся. - Я, как ветеран, прикреплен к гастроному, в дни праздников отоваривают копченой колбасой, гречневой крупой и финскими плавлеными сырками…
- Спасибо, - повторил Костенко, - я, честно говоря, сижу как на иголках, у нас ЧП, нашли преступника, надо начинать дело…
- Понимаю… Постараюсь быть кратким… Я увидал у сына робот человека, которого вы ищете… Это мой следователь Сорокин. Он человек страшный, потому что в нем совмещены ум, садизм, сила и сентиментальность.
- Но ведь он мертв… Так мне сказал Бакаренко, так считают в ЧК…
- Это он, - повторил генерал. - В таком не ошибаются.
Костенко сразу же полез за сигаретами, генерал покачал головой:
- Единственная просьба: если можете не курить хоть полчаса - удержитесь, пожалуйста. Я вас более чем на тридцать минут не задержу… Некоторые психологические штрихи к портрету палача помогут вам нарисовать образ преступника…
- Да, да, конечно, - сказал Костенко. - Если станет невмоготу, выйду на лестничную площадку, там покурю.
- Вы очень любезны, благодарю вас. Итак, Сорокин… Знаете, с чего началось наше с ним собеседование? С побоев? Отнюдь. С пытки бессонницей? Это - потом. С лампы в глаза? Тоже - после… Он начал работать со мной, зачитывая отрывки из книги «История царских тюрем» … Да, да, именно с этого… Я процитирую по памяти ряд пассажей, если угодно… Еще в конце восемнадцатого века, долбил мне Сорокин, была принята инструкция, по которой секретные арестанты доставлялись в острог глубокой ночью - он многозначительно посмотрел на меня тогда, - и тюремному офицеру нет дела ни до имени, ни до преступления секретного узника…
