Анатолий Рыбаков   «Дети Арбата»

- Слушаю, - сказал Будягин спокойно-деловым тоном: привык, что к нему обращаются с просьбами. На его сухощавом черноусом лице под густыми бровями глаза казались еще более глубокими; чем у Лены.

- Институт кончаю, Иван Григорьевич, совправа. А брат сидит…

Из коридора донесся звонок, шум открываемой двери.

- Суд, прокуратура - не пропустят, - продолжал Шарок, - остается хозяйственно-юридическая работа. Хотелось бы на предприятие. До института я работал на Фрунзенском заводе. Знаю людей, производство.

Будягин скользнул по Юрию отстраненным взглядом. Уверен в своем праве руководить другими. Что для него Юра и такие, как Юра? Они привыкли управлять массами, решать судьбы масс.

- Ты к Эгерту зайди. Я скажу ему.

- Спасибо, Иван Григорьевич.

- Брат за что?

- Уголовное. Мальчишка, связался с компанией…

- Старую юстицию мы разогнали, - оказал Будягин, - а новая малограмотна. Нужны образованные люди.

- Я понимаю, Иван Григорьевич, - охотно согласился Шарок, - но ведь не от меня зависит. Органы суда и прокуратуры, а тут брат…

- К Эгерту, к Эгерту зайди, - повторил Будягин, - позвоню ему. Значит, в юрисконсулы?

Так и сказал - юрисконсулы. Царапнул по сердцу.

И все же цель достигнута. Результат - только он имеет значение. Вот как это делается! Одним трудно, другим все легко. Раньше легко было тем, кто имел деньги, теперь тем, у кого власть.

Кончено с институтом, со столовой, пропахшей кислой капустой, с ненавистными субботниками, нудными собраниями, вечными проработками, страхом сказать не то слово. Он даже ни разу не появился в институте в новом костюме, не хотел выделяться среди студентов, выклянчивающих в профкоме ордер на брюки из грубошерстного сукна.