Анатолий Рыбаков   «Дети Арбата»

Все по-другому, совсем не так, как в прошлый раз. Казалось, Дьяков занят более важным и срочным делом и Сашу привели сюда только потому, что вызвали раньше, когда Дьяков еще не знал, что будет занят другим. В штатском и в валенках он выглядит простым и неофициальным, выходит и оставляет Сашу одного перед столам, на котором лежат разные бумаги, не боится, что Саша в них заглянет, как не боится и того, что Саша ударит его тяжелым пресс-папье.

В коридоре послышалось хлопанье двери, голоса, Дьяков с кем-то разговаривал, потом вернулся, неуклюже ступая в своих чесанках, прикрыл дверь, сел за стол, порылся в ящике, вытащил тоненькую папку - в ней лежали листки прошлого допроса, - потом поискал еще что-то и так, продолжая рыться в ящике и не глядя на Сашу, спросил:

- Так, Панкратов, что вы сегодня скажете?

Он задал этот вопрос как-то между прочим, спокойно, даже дружелюбно, будто не помнил, о чем они говорили в прошлый раз.

- Видите ли, - начал Саша.

- Ага! - Дьяков наконец нашел ну ясную бумагу и опять вышел с ней.

Потом вернулся, стоя, сложил бумаги в ящик стола, сел, раскрыл Сашино дело.

- Так, Панкратов… Подумали вы над тем, что я вам советовал?

- Да, подумал. Но я не знаю, о чем идет речь.

- Плохо! - Дьяков качнул головой. В его голосе слышался упрек, сожаление, даже сочувствие, мол, не жалеешь ты себя, браток!

Он задумался, кивнул на папку с Сашиным делом.

- Хотите резину тянуть?

- Я не знаю, о каких контрреволюционных разговорах вы говорили в прошлый раз.

Дьяков нахмурился.

- Вы неискренни, Панкратов. Вы хотите, чтобы мы занимались не главным, а вашими институтскими делами. Но даже в этом вы оказались нечестным. Многое утаили. И это вас тоже характеризует.

- Что я утаил? - удивился Саша.