Анатолий Рыбаков   «Дети Арбата»

Володя Квачадзе шел впереди. Карцев, больной, задыхающийся, плелся сзади, часто останавливался. Останавливалась и партия. Володя стоял, не оборачиваясь, досадуя, что приходится задерживаться. Физическую слабость Карцева объяснял душевной слабостью, в этом видел и причину его отступничества. И того, кто шел рядом с Карцевым, помогал ему на трудном переходе, встречал подозрительно, как лазутчика из враждебного лагеря.

Саше нравились отвага Володи, сопротивление, которое он оказывает начальству, достоинство, с которым держится. Но он абсолютно не принимал чужого образа мыслей, этот недостаток Саша знал и в себе. В первый же день он сказал:

- Володя, чтобы не было недоразумений. Я разделяю линию партии. Будем держать свои взгляды при себе. Ни к чему бесполезные споры.

- У меня тем более нет желания дискутировать со сталинскими подголосками, - высокомерно ответил Володя, - но уж раз вы меня сюда загнали, то рот не заткнете.

Саша улыбнулся.

- Я вас сюда не загонял, меня самого загнали.

- Своя своих не познаша. А то бы выкручивали руки не хуже тех, канских.

- Представляю, что бы вы делали с нами, будь вы у власти, - сказал Саша.

- Вы бы и при нас тянули руки вверх, - презрительно заметил Квачадзе.

- Не надо ссориться, ребята, - вмешался Борис. - Вечная беда политических: ссорятся… А уголовники сплочены, их администрация и не трогает.

- Уголовники - рвань! - сказал Володя. - Шкуры, палачи. За миску баланды продадут товарища. Они главная опора администрации, ее помощники. Убил жену - восемь лет, да и те скостят наполовину за примерное поведение. А вынес с фабрики пару подошв - десять лет.