Фёдор
Достоевский
«Полное собрание сочинений и писем»
том 1
— Не знаю, вы помните ли обо мне, — сказал в свою очередь Адольф Шарлю, стараясь быть сколь возможно развязнее, — я имел удовольствие быть вашим vis-a-vis на бале у господина маршала Удино.
— О как же, милостивый государь, как же, я припоминаю, — сказал Шарль, удивленный общим к себе вниманием, — это ваш сын, сударыня? — спросил он госпожу де Грассен.
Аббат насмешливо взглянул на нее.
— Да, милостивый государь, — отвечала она.
— Так вы были очень молоды, когда были в Париже? — спросил Шарль, опять обращаясь к Адольфу.
— Да, что делать, — отвечал за него аббат, — мы их отсылаем в Вавилон, только что они оперились.
Госпожа де Грассен внимательно поглядела на аббата.
— Только в провинции, — продолжал аббат, — вы встретите тридцатилетних женщин таких свежих и молодых, как например госпожа де Грассен, женщин, у которых дети экзаменуются уже на степень доктора прав. Я как будто теперь вижу, сударыня, когда все дамы и мужчины, бывало, толпились вокруг вас на балах, — продолжал аббат, атакуя своего неприятеля. — Для меня это как будто вчера, сударыня.
— Старый черт! — прошептала госпожа де Грассен, — он как тут, — всё угадал.
«Мне кажется, что я сделаю эпоху в Сомюре», — подумал Шарль, расстегивая сюртук, заложив руку за пуговицу жилета и приняв задумчивый вид, чтобы скопировать лорда Байрона на картине Шантра.
Невнимание старика Гранде к гостям своим, или, лучше сказать, исключительное его внимание к письму, не ускользнуло ни от нотариуса, ни от президента. По изменениям лица старика они в свою очередь угадывали, разгадывали, читали с ним вместе это письмо. Старик с трудом удерживался; всякий поймет его усилия казаться хладнокровным, заглянув в это ужасное письмо; вот его содержание:
«Вот уже скоро двадцать три года, как мы не видались с тобою, любезный брат. Мы не видались с самого дня моей свадьбы и, помнишь, так весело, дружно расстались тогда. Разумеется, я не мог предвидеть, что ты, любезный брат мой, останешься один подпорою семейства, когда-то счастливого и богатого. Когда ты будешь читать эти строки, меня уже не будет на свете. Я не мог перенести моего позора, моего стыда, — банкрутства, любезный брат мой. До последней минуты я крепко держался на краю бездны, хватался за соломинку, чтобы спасти себя, но мне