Фёдор
Достоевский
«Полное собрание сочинений и писем»
том 1
в такой мороз. Потом мы сойдем вниз и поздравим тебя с новым годом.
— Та, та, та, та! Вот язычок-то! Ну, ну! Как ты начинаешь новый год, мадам Гранде! Да ты никогда столько не говорила? а? Уж не покушала ли ты хлебца с вином, душа моя?
Молчание.
— Ну, мадам Гранде, душа моя, я сделаю по-вашему. Ты славная бабенка, и я не хочу, чтоб с тобой приключилась беда на старости. Впрочем, живучи вы все, Ла Бертельеры, гм! не правда ль? Народ не такой, чтоб умирать, не поживши порядком. Но я им прощаю их долгую жизнь, всё-таки наконец мы их наследники.
Старик закашлялся.
— Вы веселы сегодня, сударь, — грустно сказала госпожа Гранде.
— Я как рыба в воде, — прибавил он, входя к жене уже совсем одетый.
— Да, да, правда, здесь-таки порядочно холодно. Брр! Мы славно позавтракаем, женушка. Де Грассен прислал мне пастет из гуся с трюфелями; я пойду за ним в контору дилижансов. Просил также я его прислать червончик для Евгении, душа моя, — сказал он ей на ухо, — что делать? У меня в ящиках ни капли золота. Было недавно сколько-то залежалых, старинных, я могу тебе открыться; да всё отдал на днях в оборот.
И ради торжественного дня старик торжественно поцеловал жену свою в лоб.
— Евгения! — закричала добрая старушка, когда ушел Гранде. — Гранде, видно, встал на правую ногу; он так весел сегодня; ну, дай Бог! может быть, и с рук сойдет.
— Ну, что это с барином сделалось? — сказала Нанета, внося в комнату вязанку дров. — Сперва он мне сказал: «Здравствуй, с новым годом, старая чертовка! Разложи-ка огня у жены; она мерзнет, бедняжка». Потом… да я просто одурела как пень, когда он мне дал целый экю в шесть франков, и такой новенький, светленький! Ну, посмотрите, сударыня, посмотрите! Ох добрый, добрый барин! Ведь вот на других посмотришь, так чем старее, тем злее; а этот такой добрый, такой тихий, такой милостивый… Ну, да уж дай Господи ему здоровья, хорошему барину!
А весь-то секрет веселости старика была радость его об окончании совершенно удавшейся спекуляции. Де Грассен, получив в Париже проценты с капиталов Гранде и вычтя из них те суммы, которые старик был ему должен за размен голландских банковых билетов и за покупку 250 000 ливров доходу, причем