Анатолий Рыбаков «Дети Арбата»
Она говорила бойко, посмеивалась и в то же время смущенно прикрывала рот кончиком платка.
- Поедешь со мной в Кежму? - спросил Саша.
Она перестала смеяться, посмотрела на него.
- Возьмешь - поеду.
- А что там делать будем?
- Поживем. Тебе сколько жить-то в Кежме?
- Три года.
- Три года поживем, потом уедешь.
- А ты?
- Чего я? Останусь. Тут все-то так, поживут и уезжают. А может, обангаришься?
- Нет, не обангарюсь.
- Завтра на Сергунькины острова поедем. Айда с нами.
- Зачем?
- С ночевами поедем, - с наивным бесстыдством объявила она.
- Лукешка! - раздался голос с соседнего двора.
- Так поедешь?
- Надо подумать.
- Эх ты, думный-передумный, - засмеялась Лукешка в убежала.
***
В гробу лежали стружки. Саша хотел их выкинуть, но Борис сказал:
- Нельзя выкидывать, разве вы не знаете?
Саша не знал - первый раз хоронил человека.
Служитель и возчик спустились в погреб, в мертвецкую.
Врач вышел на крыльцо, посмотрел на Сашу тем же суровым взглядом, каким смотрел на умирающего Карцева, и сказал:
- Справка о смерти передана райуполномоченному.
Саша и Борис не ответили - зачем им справка, кому ее пошлют?
Врач не уходил, стоял, смотрел на них. Он был их ровесником.
Служитель и возчик вынесли тело, положили в гроб.
Заколотили крышку. Телега выехала со двора. Сбоку шел невысокий мужик - возница, за гробом Саша и Борис. Проехали длинной сельской улицей, мимо бревенчатых черно-серых изб, свернули на другую, такую же черно-серую, выехали из села, поднялись по косогору к деревянной заколоченной церкви. За ней лежало кладбище.
