Анатолий Рыбаков «Дети Арбата»
После возвращения Кирова из Казахстана Орджоникидзе ездил в Ленинград и передал Кирову предложение Сталина. Киров опять отказался. Рассказывая о своих трениях со Сталиным в Сочи и о дальнейшем конфликте по поводу Запорожца, спокойно и уверенно сказал:
- Бесчинствовать Запорожцу в Ленинграде не позволим.
Как наивны были все они, как наивны - и он, и Будягин, и Киров. Да разве Сталин не понимал, что Киров не спасует перед Запорожцем? «Выкорчевывание корешков» - всего лишь прикрытие, камуфляж, ничего там Запорожец не выкорчует, не дадут.
Что предпринять?… Остается только одно: выиграть время. Надо задержать Кирова в Москве хотя бы на несколько дней, на неделю. Все обдумать, посоветоваться с товарищами, может быть, удастся уговорить Кирова на переезд в Москву. И главное: неожиданная задержка Кирова в Москве насторожит Сталина, он, возможно, пойдет на попятную, возможно, отзовет Запорожца.
Киров вернулся с пленума почти в одиннадцать часов. Орджоникидзе сам открыл ему дверь.
- Оклемался? - весело спросил Киров, входя в квартиру. - Как чувствуешь себя?
Орджоникидзе сел в кресло, отдышался.
- Плохо, Сережа, плохо, побудь со мной пару дней.
Киров, собиравший портфель, оглянулся.
- О чем ты говоришь? Первого декабря, послезавтра, мой доклад на партийном активе… О пленуме…
- Какое дело - доклад… - тяжело переводя дыхание, сказал Орджоникидзе, - Чудов, Кодацкий не смогут сделать доклад? Поживи со мной, Сережа, может быть, не придется увидеться…
Киров подошел к нему, взял за руку, посмотрел в глаза.
- Отбрось это от себя. И ложись в постель, вызови врача. Приступ стенокардии всегда сопровождается таким страхом. Возьми себя в руки. Куда мне звонить насчет машины?
- Я сам позвоню.
