Анатолий Рыбаков «Страх»
- А ты не руби, - сказал третий мужик, Евсей, как его по отчеству, Саша не знал, звали его просто Евсей, иногда прибавляли неприличную рифму.
- Куды уйдешь от ентого? - злобно ответил Степан Тимофеевич. - Вот, - он показал на Сашу, - кончат срок - уедут, хоть куда. А нам, хрестьянам, никуда дороги нет. Беспашпортные мы. Держат на одном месте - не шевелься!
- Какая змея тебя донимат?! - сказал Савва Лукич. - Услышит кто, разбазланит, знаешь, чего от этого быват?
- Знаю, - угрюмо ответил Степан Тимофеевич, - оттого и погибаем, что молчим, уду съели.
- Наше дело работа, весь уповод проговорили.
Действительно, приближался полдень. И они снова принялись за работу.
Мужики хотят поговорить, но, видно, Саша им мешает - чужой человек, при чужом человеке лучше держать язык за зубами…
Через неделю-другую вызвали в Кежму Петра Кузьмича, через сельсовет приказали: явиться такого-то числа.
- Может, отпускают, а? - он заглядывал в глаза Саше и Всеволоду Сергеевичу. - Срок-то мой еще в ноябре кончился.
- А чего же вы тут сидели, если кончился? - спросил Саша. - Напомнили бы.
- Опасно напоминать, Александр Павлович, напомнишь, а они тебе новый срок пришьют… Ведь не увезли меня, как Михаила Михайловича. И статья у меня не политическая.
- Не политическая! - усмехнулся Всеволод Сергеевич. - Экономическая контрреволюция, ничего себе статейка. Ладно, отправляйтесь в Кежму - узнаете и нам потом расскажете.
Петр Кузьмич ушел в Кежму, Всеволод Сергеевич сказал Саше:
- А ведь могут и отпустить - машина бюрократическая… Срок вышел, никаких распоряжений нет, черт его знает, посмотрим!
К вечеру вернулся Петр Кузьмич, радостный, возбужденный. Освобожден! Показал бумажку. «За отбытием срока заключения… подпадает под п.II Постановления СНК о паспортной системе». Значит, минус - не может жить в больших городах.
