Анатолий Рыбаков   «Страх»

Поддерживаемый караульным, он опустился на стул.

- Гражданин Зиновьев, - сказал Гай, - вы подтверждаете данные вами на следствии показания относительно участия Смирнова Ивана Никитича в террористической деятельности «Объединенного троцкистско-зиновьевского центра»?

- Подтверждаю, - еле слышно проговорил Зиновьев.

- А вот гражданин Смирнов отрицает, - сказал Гай.

Зиновьев поднял усталые глаза на Смирнова, тихо сказал:

- Иван Никитич, нужно рассуждать политически. Если мы пойдем навстречу Кобе, Коба пойдет навстречу нам. Это откроет нам дверь в партию.

- На тот свет он откроет нам дверь, - ответил Смирнов, - ты Кобу не знаешь? Ты веришь ему? Он лжец и обманщик. Он затеял все это дело, чтобы нас уничтожить.

- Не уверен, - прошептал Зиновьев, - но если ты не пойдешь ему навстречу, то тебя он уничтожит наверняка.

- Предпочитаю умереть честным человеком, а не лжецом, трусом и продажной собакой.

После этой перебранки Гай составил протокол очной ставки, в котором Зиновьев подтверждал свои показания насчет участия Смирнова в терроре, на что Смирнов каждый раз отвечал: отрицаю, отрицаю, отрицаю.

Зиновьева увели.

Гай аккуратно сложил бумаги на столе, потом переложил несколько листков и как бы между прочим спросил:

- Сафонову знаете?

Иван Никитич в первый раз поднял голову.

- Сафонова, - повторил Гай, - вам известно это имя?

- Да. Это моя бывшая жена.

- Тогда почитайте вот это.

Гай положил перед Смирновым заявление Сафоновой, в котором она утверждала, что в конце 1932 года, то есть когда Смирнов еще не сидел в тюрьме, он получил от Троцкого директиву об организации террора против руководителей партии и правительства.