Анатолий Рыбаков «Страх»
- Нет такого советского человека, который хоть раз не сказал бы какую-нибудь антисоветчину, - изрек Юра.
«Ничего себе рассужденьице», - подумал Вадим.
- В таком случае, я исключение, - ответил он, - я таких разговоров не веду. И перспектива объясняться с этим Альтманом меня не устраивает. Я мог бы обратиться к руководству Союза писателей, к Алексею Максимовичу Горькому, наконец, но я имел глупость обещать Альтману никому об этом не рассказывать.
Шарок перегнулся через стол, приблизил свое лицо к лицу Вадима.
- Ты дал такое обязательство?
- Да.
- Почему же ты мне рассказал?
- Но ведь ты там работаешь, - робко ответил Вадим, понимая, что совершил какую-то оплошность.
Шарок резко отодвинул от себя тарелку.
- Ты понимаешь, в какое положение ты меня поставил?
- Юра…
- Юра, Юра… - как и Альтман, он с раздражением повторял слова Вадима.
- Что Юра?! Тебе доверили, ты обязался молчать, ты нарушил обязательство. Я, видите ли, там работаю… А ты знаешь, кем я работаю?! Может быть, дворником!
Он снова замолчал, потом мрачно произнес:
- Я работник этого учреждения, мне разглашена служебная тайна, я обязан доложить об этом своему начальству.
Вадим в растерянности смотрел на него.
- Да, да, - с раздражением продолжал Шарок, - я обязан так сделать по долгу службы. Ты сказал мне, где гарантия, что ты не скажешь еще кому-нибудь? И еще добавишь: «У меня один знакомый там работает, я ему все рассказал, он меня выручит».
- Юра, как ты можешь это говорить?
- А почему не могу? Раз ты ставишь меня в такое двусмысленное положение, то я все могу, все!
- Юра, поверь мне…
