Анатолий Рыбаков «Страх»
Варя перенесла с кровати на диван подушку:
- Прилягте, Софья Александровна.
- А… Да… Хорошо. Только ботинки сниму… Ноги отекают.
- Не нагибайтесь!
Варя встала на колени, расшнуровала ботинки, уложила Софью Александровну на диван.
Софья Александровна подвинулась, легла чуть повыше.
- Варенька, ты не представляешь себе этого ужаса, - она тяжело вздохнула, - я с утра себя плохо чувствовала. Весна, меняется погода, сердце реагирует… Так что ты уж извини.
- Что вы, Софья Александровна, лежите, если вам трудно говорить, не рассказывайте ничего, я сейчас схожу к вам на квартиру, все узнаю.
- Нет, нет, - заволновалась Софья Александровна, - не надо туда ходить, не надо, ни в коем случае.
- Хорошо, я не пойду, я сделаю все, как вы скажете, только успокойтесь.
Софья Александровна откинула голову на подушку, прикрыла глаза.
- Может быть, «неотложку» вызовем?..
Софья Александровна перевела дыхание:
- Нет, не нужно… Все хорошо… Я лучше сяду.
- Зачем? Лежите.
- Лежа мне трудно говорить.
Варя помогла ей сесть, подложила подушку под спину.
- Это был такой ужас, Варенька, такой ужас! - она опять глубоко вздохнула. - Я с утра себя плохо чувствовала, я тебе говорила, ноет сердце и ноет… Мне заведующая и говорит: «Идите-ка домой, Софья Александровна». Прихожу домой, смотрю, на вешалке пальто Михаила Юрьевича. Мне это показалось странным, ведь он должен быть на работе. Может быть, заболел? Я подошла к двери, прислушалась - тихо, постучалась, легко так постучалась - никто не отвечает, постучала сильнее - опять ни слова. Я приоткрыла дверь. И, боже мой, Варенька, боже мой, он висел… Понимаешь, висел.
