Анатолий Рыбаков   «Страх»

Вадим назвал месяц, числа он не помнил.

- Кому вы рассказали?

И тут выяснилось, что Вадим не знает фамилии Сергея Алексеевича. Альтман записал на бумажке имя-отчество и адрес парикмахерской.

- Какие анекдоты вы еще рассказывали и кому?

Вадим пожал плечами.

- Я? Анекдоты? Никому я их не рассказывал.

- Вы хотите меня убедить, что в своей жизни не знали ни одного анекдота, кроме этого? В этом вы хотите меня убедить?

- Нет, я, конечно, в своей жизни слышал разные анекдоты, но я их никому не рассказывал.

- Что же вы слышали?

- Не помню. Во всяком случае, не политические.

- А какие?

- Просто бытовые…

- Марасевич! Вы хотите мне доказать, что я дурачок? Я не дурачок, и не считайте меня дурачком…

Он опять палачески прищурился и злобно сказал, не сказал даже, прошипел:

- Тут вообще дураков нет.

Он вдруг показался Вадиму ненормальным. И ему стало еще страшней - от сумасшедшего всего можно ожидать.

- Но я не могу припомнить, - пробормотал Вадим…

- Не можете припомнить, - с ненавистью глядя на Вадима, произнес Альтман, - а кто будет за вас вспоминать? Я? Тогда садитесь на мое место, а я сяду на ваше. - Он встал. - Ну, садитесь, садитесь, - показал рукой, - проходи, садись!

Вадим помертвел от страха, этот сумасшедший сейчас его убьет, пристрелит из пистолета, пристегнутого к ремню.

Альтман сел так же неожиданно, как и встал. Опять помолчал, задумчиво и грустно глядя в угол, потом вдруг спросил:

- В Союзе писателей рассказывают анекдоты?

- Наверно, рассказывают.

- Отвечайте точно: рассказывают или не рассказывают. Не «наверно», а точно.