Анатолий Рыбаков «Страх»
- И это вы могли сочинить, - Смирнов бросил на стол бумагу.
Гай нажал на кнопку звонка и приказал караульному ввести свидетельницу Сафонову.
Сафонова вошла, Смирнов не видел ее уже много лет, но эта женщина была когда-то его женой, они расстались добрыми друзьями и оставались добрыми друзьями.
Гай указал ей на стул, она села и заплакала. Смирнов никогда не видел свою бывшую жену плачущей. Сильная была когда-то женщина. Она плакала, не могла остановиться, и Гай ее не останавливал - пусть плачет, чем дольше будет плакать, тем лучше. Наконец Сафонова справилась с собой, вытерла слезы.
Смирнов кивнул на заявление.
- Твое?
Она опять всхлипнула, вытерла глаза, прерывающимся голосом заговорила:
- Иван! У нас нет другого выхода. Ни у тебя, ни у Розы (она назвала имя нынешней жены Смирнова), ни у Ольги (так звали дочь Смирнова). Только ты можешь спасти наши жизни - подчинись Политбюро. Ведь всем ясно: процесс этот направлен против Троцкого. Даже Зиновьев и Каменев это поняли. Если ты выйдешь на суд, то тебя увидит весь мир и тебя тогда не расстреляют, а если не выйдешь, то расстреляют и тебя, и нас, и никто об этом не узнает.
Смирнов молча слушал. И эту женщину он когда-то уважал, стойкая, принципиальная, непримиримая, бесстрашная, и вот как ее согнули - баба, простая, насмерть перепуганная баба.
- Уведите эту дуру! - сказал Смирнов.
- Не хотите с ней разговаривать, - усмехнулся Гай, - ну что ж, дело ваше.
Он снова вызвал караульного, кивнул на Сафонову.
- Уведите!
- Иван!
- Убирайся! - оборвал ее Иван Никитич.
Когда Сафонову увели, Гай сказал:
- Грубо вы разговариваете с людьми, Смирнов!
