Анатолий Рыбаков «Страх»
- Нету, русским языком сказал, самому нечего курить.
И, когда кто-то опять открыл дверь, он, не поднимая головы, сказал:
- Идите к … матери! У меня нет папирос!
Дверь не закрывалась. Он повернул голову и помертвел от страха: в дверях стоял маленький человек - Шарок сразу узнал его… Это был Николай Иванович Ежов.
Шарок вскочил, одернул гимнастерку.
- Товарищ секретарь Центрального Комитета, докладывает старший оперативный уполномоченный Шарок. Извините за грубость. У меня сложное дело, а товарищи все время заходят просить папиросы. Я все роздал. У меня их осталось всего шесть штук, а мне работать до утра.
Пока Шарок докладывал, Ежов вошел в комнату, за ним вошли Агранов, Молчанов и Вутковский. Ночные обходы начальство совершало часто, но Ежов появился в кабинете Шарока впервые.
Несмотря на маленький рост, он был хорошо сложен, быстрый, с суровым солдатским лицом и фиалковыми безжалостными глазами.
- Каким делом вы занимаетесь?
- Исаака Рейнгольда.
- Нужный человек, дело важное. Как оно двигается?
Шарок мгновенно оценил ситуацию. Сейчас решается его судьба, его будущее в этом учреждении. Он ожидал, что Молчанов или Вутковский вместо него доложат, как обстоят дела, не может же он через их голову докладывать о том, что Рейнгольду был предъявлен фиктивный приговор о расстреле, рекомендовано написать Ежову, а написанное Рейнгольдом письмо Ежову не передано по приказу Ягоды.
Но Молчанов и Вутковский молчали. Утаивают. И мгновенное чувство, шевельнувшееся в Шароке, когда Ежов вошел в кабинет, когда он нечаянно обругал его матерно, чувство, что сейчас, в этот час решается его судьба, это чувство укрепилось. Когда-то этот час должен был наступить.
Шарок четко, спокойно, ровным голосом доложил:
