Анатолий Рыбаков   «Страх»

На стенах много фотографий. Плевицкая в сарафане, в дорожном костюме, в летней кофточке в саду, среди почитателей в разных странах мира, портреты Врангеля, высоченного генерала в папахе и черкеске с газырями, генералов Миллера и Кутепова и на самом видном месте - Шаляпина, Собинова, Рахманинова, Бальмонта, на каждом трогательная надпись: «Дорогой Надежде Васильевне», «Знаменитой Надежде Васильевне»…

- Мои друзья, - Плевицкая улыбнулась, - я смотрю на них, они смотрят на меня.

В углу на видном месте черно-красное знамя корниловского полка, простреленное пулями.

- Николай Владимирович - командир корниловцев, - с гордостью объявила Плевицкая, - знаете таких?

- Очень смутно, - призналась Вика, - в основном по школьным учебникам истории.

- Николай Владимирович принял Корниловский полк в ноябре 1919 года в чине капитана, ему было тогда двадцать пять лет, а в мае 1920-го уже командовал Корниловской дивизией в чине генерала. Он - командир, а я мать-командирша… Будь в белой армии все такие, как Коленька, большевики бы сейчас не правили Россией.

Служанка, ее звали Марией, подала кофе, к нему молоко, печенье, внесла бутылку красного вина, расставила бокалы. С портфелем в руках спустился в гостиную Скоблин, все сели за стол. Неподалеку, уткнув морды в лапы, улеглись собаки.

Николай Владимирович быстро, молча выпил свой кофе, поднялся, поцеловал Плевицкую в лоб, взял в руки портфель, поклонился Вике:

- Извините, тороплюсь.

- Постарайся вернуться поскорей, Коленька, - бросила ему вслед Плевицкая и повернулась к Вике, - ну вот, мы с вами вдвоем остались.

Она протянула бутылку с вином к Викиному бокалу.

- Спасибо, - поблагодарила Вика, - утром я как-то не привыкла.

- Какая разница, утром, вечером, французское вино легкое, как вода, - я его с удовольствием пью, - она налила себе, сразу выпила полбокала, - ну расскажите мне про Москву.