Анатолий Рыбаков   «Страх»

В конце ноября, в Нинин день рождения, позвонила Лена Будягина. Приятный звонок хочет поздравить, молодец, никогда не забывает, все помнит. Можно в кафе-мороженое сходить на улице Горького, посидят, поболтают, тем более давно не виделись. Но Лена звонила не для поздравления.

- Нина, - сказала она, - папы больше нет.

Нина сразу не поняла - умер? Но тут же сообразила - Иван Григорьевич арестован - и поспешно проговорила:

- Я тебе перезвоню.

И положила трубку. Испугалась? Нет, почему? Но не вести же об этом разговоры по телефону. Она вернулась в комнату, опустилась на стул, задумалась. Идти к Лене или не идти? За их квартирой следят. Это ясно. Из 5-го Дома Советов каждый день забирают, по фамилиям в газетах видно. Но как не пойти? Бросить подругу. Одну с ребенком. Надо идти. Но как? В подъезде вахтер, спросит: «Вы к кому?» Придется сказать, к Будягиным. Тут же он позвонит куда следует, мол, к Будягиным девушка прошла. И потянется ниточка, и, конечно, дознаются, что несколько лет назад Иван Григорьевич дал ей рекомендацию в партию. Одну дала директор школы - Алевтина Федоровна Смирнова, другую - Иван Григорьевич, а его арестовали. Как же поступить? Сообщить в парторганизацию? Хороший подарок она получила в день рождения.

Нина пошла на Грановского в половине седьмого: люди возвращаются с работы, она пройдет незамеченной. К счастью, вахтера на месте не оказалось.

Лена открыла дверь, они расцеловались. Была Лена на удивление спокойна и деловита. И Ашхен Степановна тоже держалась спокойно и деловито, хотя в квартире все перевернуто, сургучные печати на двух комнатах, в коридоре разбросаны вещи. Тяжело на такое смотреть.

- Не пугайся, - сказала Лена. - Завтра мы должны переехать в Дом правительства на Серафимовича. Там нам выделили комнату, - она усмехнулась, - перевалочный пункт с набережной Москвы-реки на берега Енисея. Видишь, собираемся.

- Вижу, вижу, - понурилась Нина.