Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Любой каприз за ваши деньги, товарищ майор… Вскоре Гоцман с Кречетовым уже сидели в чисто убранной прохладной комнатке за столом, накрытым белой скатертью. Давид, жуя макароны, изучал взглядом майора. А тот с аппетитом ел, весело поглядывая вокруг. «В конце концов, он ведь не виноват в том, шо сегодня ночью убили Фиму», - подумал Гоцман.

- Ф-фу-х, как на душе полегчало… - удовлетворенно выдохнул майор, отставляя пустую тарелку и беря стакан с заказанным Давидом молоком. Гоцман непроизвольно дернулся, но говорить ничего не стал. - Теперь можно и поговорить… Докладываю. - Тон офицера стал деловым, он понизил голос. - Первое. Решением военного прокурора округа следователь Наимов от дела отстранен, теперь им занимаюсь я. Второе… Мы проверили склад и сумскую часть. В общем, кроме обмундирования оттуда еще уплыли трофейная посуда и целый ящик патефонных иголок. Между делом выяснили, что это - личное имущество командира… Вывез из Германии.

- Патефонные иголки? - задумчиво протянул Гоцман, выуживая из компота вареную грушу. - Дорогая вещь.

- Да. Уплыли и не приплыли. И я подозреваю, что по этому маршруту у нас еще много чего плавает… А у вас что?

- Работаем, - скупо ответил Гоцман. Расплатившись с хозяйкой, они вышли на улицу.

- Здрасте, Дава Маркович! - бодрым хором выкрикнула компания пацанов лет четырнадцати, игравшая на солнцепеке в расшибалочку. Гоцман хмуро кивнул в ответ.

- Давид Маркович, вы какой-то утомленный, - глядя на Гоцмана, сочувственно произнес Кречетов. - Надо бы вам развеяться… Сходить, что ли, в оперу или на концерт… Вы ж одессит. Вы любите оперу?

- А шо, все одесситы любят оперу? - сквозь зубы осведомился Гоцман.

- Ну, мне так казалось, - улыбнулся майор. - Могу взять для вас контрамарку. Хотите?

Гоцман взялся за отполированную сотнями ладоней деревянную ручку входа в УГРО:

- В другой раз… Всего хорошего.