Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Сто-о-о-ой…

Давид инстинктивно вскинул голову, разлепил глаза. И тут же обратил внимание на то, что светловолосый юноша в костюме тоже мгновенно напрягся как тетива. За окнами вагона по-прежнему была темень, хоть глаза выколи. Трамвай двигался неровными толчками, словно больной.

- «Канатная», следующая «Куликово поле», конечная, - внятно произнесла во сне кондукторша и снова захрапела.

***

…Примерно через десять минут дверь открыл заспанный Петюня. Был он, как и в прошлый раз, в тельняшке. Без лишних слов Гоцман сгреб его за полосатую, как у зебры, грудь и вывел на лестничную клетку.

- Нора дома?

- Ага… - Петюня собрался было позвать ее, но Гоцман приложил палец к губам.

- К ней кто-то ходит?

- Вы за шо?.. - напряг заспанные мозги Петюня. - А-а… Та не. Одна она. Вчера, правда, утром из нефтелавки с букетом пришла. Во каким, мама дорогая… - Петюня раскинул руки наподобие того, как это делают рыбаки, когда показывают размеры пойманной рыбы, и наставительно воздел указательный палец. - Но - заплаканная.

- А до этого? - с надеждой спросил Гоцман.

- До этого - нет… Та вы ж ей дверь сломали. Может, с того?..

Гоцман усмехнулся:

- Все, психолог, свободен… - Он впихнул Петюню обратно в прихожую, захлопнул дверь. Спустился на несколько ступенек, похлопал по карманам, ища папиросы. И обернулся на звук открываемой двери…

Нора была одета так, словно собиралась в дорогу. Да она и собралась, иначе не держала бы в руке большой фанерный чемодан. «Их же Фима делал, - отстраненно, холодно подумал Давид, глядя с нижней площадки на Нору. - И этот, наверное, тоже его».